Джоджо Мойес - Одна в Париже
Он снова и снова останавливается перед картинами, которые уже видел, читает информацию о жизни этой пары, об их страсти к искусству, к борьбе за права рабочих, друг к другу. Фабьену хочется жить, как эти люди. Он должен стать писателем. Должен.
Теперь он преисполнен желанием поскорее отправиться домой и написать нечто свежее, такое же искреннее, как эти картины. Да, больше всего ему сейчас хочется писать. Но что?
А потом он видит ту самую англичанку, перед автопортретом Фриды Кало, изобразившей свой позвоночник в виде сломанной колонны. Широко распахнутые грустные глаза его новой знакомой прикованы к лицу девушки на картине. В правой руке англичанка сжимает синюю шапочку. И он вдруг видит, как по ее щеке катится слеза. Она поднимает левую руку и, по-прежнему не сводя взгляда с картины, вытирает слезу ладонью. Неожиданно она оборачивается, словно почувствовав, что на нее смотрят, и их глаза встречаются. И тогда Фабьен, не успев толком подумать, подходит к ней.
– У меня не было возможности вас спросить, – говорит он, – но, может, вы не откажетесь выпить со мной кофе?
Глава 8
Вчетыре часа дня в кафе «Ле шеваль блё» яблоку негде упасть, но официантка находит для Фабьена столик внутри. Похоже, он из тех мужчин, которым всегда удается получить хороший столик. Он заказывает маленький черный кофе, и она говорит: «Мне то же самое», поскольку ей не хочется, чтобы он слышал ее жуткое французское произношение.
За столиком возникает неловкая пауза.
– Хорошая выставка, да?
– Обычно я не плачу, глядя на картины, – произносит она. – И теперь чувствую себя ужасно глупо.
– Нет-нет, просто экспозиция берет за душу. Все эти толпы людей, и фотографии, и вообще…
И он начинает рассуждать о выставке, о том, что слышал о работах этой художницы, но даже не подозревал, что ее картины настолько его тронут.
– Я чувствую их здесь, понимаете? – Он тычет себе в грудь. – Это так… мощно.
– Да, – соглашается она.
Как это не похоже на привычную болтовню ее знакомых, которые привыкли обсуждать, в чем Тесса пришла на работу, или сериал «Улица Коронации», или кто отрубился, когда они вусмерть надрались в прошлый уик-энд.
– Думаю… я хочу писать так, как они рисуют. Понимаете, о чем я? Я хочу, чтобы кто-нибудь прочел мою книгу и сказал «блин!» – (Она не может сдержать улыбку.) – Вы находите это смешным? – Он выглядит обиженным.
– Ой нет! Просто вы употребили слово «блин».
– Ну и что?
– У нас в Англии так не говорят. Я просто… – Она качает головой. – Просто очень смешное слово. Блин.
Он смотрит на нее и громко смеется:
– Блин!
И лед сломан. Приносят кофе, она кладет в чашку два кусочка сахару, чтобы не было слишком горько.
Фабьен выпивает кофе в два глотка.
– Итак, как тебе Париж, Нелл из Англии?
– Мне нравится. По крайней мере, то, что я успела посмотреть. Но я пока не видела ни единой достопримечательности. Ни Эйфелеву башню, ни Нотр-Дам, ни того моста, на решетку которого влюбленные вешают замки. И вряд ли теперь успею.
– Ты вернешься. Люди всегда возвращаются. А что ты делаешь сегодня вечером?
– Не знаю. Может, поищу другое симпатичное местечко, чтобы поесть. А может, просто останусь в отеле. Я жутко устала. – Она рассмеялась. – А ты сегодня работаешь в ресторане?
– Нет. Не сегодня.
Она усиленно пытается скрыть разочарование.
Он бросает взгляд на часы:
– Merde! Я обещал помочь отцу. Мне надо идти. – Он поднимает на нее глаза. – Но сегодня вечером я встречаюсь с друзьями. Если хочешь, присоединяйся.
– О, это очень любезно с твоей стороны, но…
– Ты не можешь приехать в Париж и весь вечер проторчать в номере отеля.
– Ничего страшного. Я переживу.
У нее в ушах вдруг звучит голос матери: Нельзя встречаться с незнакомыми мужчинами. Он может оказаться кем угодно. И у него бритая голова.
– Нелл, позволь мне угостить тебя выпивкой. Чтобы хотя бы отблагодарить за билет.
– Даже и не знаю…
У него удивительная улыбка. Она колеблется.
– А это далеко?
– Здесь все близко, – смеется он. – Ты в Париже!
– Ладно. Где встречаемся?
– Я за тобой зайду. Где твой отель?
Она дает ему название отеля и спрашивает:
– А куда мы пойдем?
– Туда, куда приведет нас ночь. Ты ведь у нас как-никак Импульсивная Английская Девчонка! – Он салютует ей, рывком заводит мопед и с ревом уносится прочь.
Нелл возвращается к себе в номер, взбудораженная событиями сегодняшнего дня. У нее перед глазами до сих пор стоят картины с выставки, большие руки Фабьена на маленькой чашечке, печальный взгляд той хрупкой художницы со сломанным позвоночником. А еще роскошные сады на берегу и река Сена, величаво текущая внизу. Она слышит шипение открывающихся и закрывающихся дверей вагонов метро. Она чувствует, как внутри все буквально бурлит. Она ощущает себя героиней из книжки.
Она принимает душ и моет голову. Перебирает свои немногочисленные наряды, мучаясь вопросом, достаточно ли они парижские. Ведь женщины здесь такие стильные. И каждая одевается не так, как другие. По крайней мере, не так, как английские девушки.
И тогда она, недолго думая, спускается вниз и бежит в сторону магазинчиков, мимо которых проходила раньше. И останавливается перед витриной. Еще утром она обратила внимание на зеленое платье с узором из ананасов. Это платье напомнило ей о кинозвездах пятидесятых годов. Она делает глубокий вдох и толкает дверь.
Через двадцать минут она уже в номере отеля с пакетом в руках. Вынимает из пакета платье и поспешно надевает. Встает перед зеркалом, любуясь мягкими складками, линией талии, и неожиданно понимает, что за весь день ни разу не вспомнила про Пита. Она в Париже, в платье из парижского магазина и собирается на свидание с незнакомым мужчиной, которого подцепила в картинной галерее!
Она закалывает волосы в свободный низкий узел, подкрашивает губы, садится на кровать и смеется.
Двадцать минут спустя она по-прежнему сидит на кровати и задумчиво смотрит прямо перед собой.
Она в Париже и собирается на свидание с незнакомым мужчиной, которого подцепила в картинной галерее!
Она, наверное, рехнулась.
Это самая большая глупость из всех, которые она вообще когда-либо делала.
Это даже глупее, чем купить дорогущее платье с узором из ананасов.
И даже глупее, чем купить билет в Париж мужчине, имевшему наглость заявить, будто не может решить, на что похоже ее лицо: то ли на лошадиную морду, то ли на булочку с изюмом.
Завтра ее имя появится в новостях на первых полосах газет или, хуже того, в крошечных заметках, настолько незначительных, что им даже не нашлось места на первой полосе.
Девушка найдена убитой в Париже, после того как ее бойфренд не смог к ней присоединиться.
«Я говорила ей, что нельзя встречаться с незнакомыми мужчинами», – заявила ее мать.
Она смотрит на себя в зеркало. Нет, это просто безумие. Что она наделала?
Нелл хватает ключ, влезает в туфли и бежит вниз по узкой лестнице к стойке администратора. Администраторша, как всегда, на месте, и Нелл ждет, когда та закончит говорить по телефону, а затем наклоняется к ней и тихо произносит:
– Если за мной зайдет мужчина, не могли бы вы сказать ему, что я заболела?
Женщина хмурится:
– Значит, это не семейные обстоятельства?
– Нет. У меня… э‑э‑э… болит живот.
– Болит живот. Мне так жаль, мадемуазель. А как выглядит этот мужчина?
– Очень короткие волосы. Ездит на мопеде. Его определенно еще нет. Я… Высокий такой. Хорошие глаза.
– Хорошие глаза.
– Послушайте, он единственный мужчина, который может обо мне справляться. – (Администраторша кивает, словно ни секунды не сомневается.) – Я… Он пригласил меня куда-нибудь с ним сходить сегодня вечером, и… это не самая удачная идея.
– Выходит… он вам не нравится?
– Ой нет, что вы! Он милый. Просто, ну… я совсем не знаю его.
– Но… как вы сможете его узнать, если отказываетесь пойти с ним на свидание?
– Я не знаю его достаточно хорошо, чтобы пойти с ним в незнакомом городе в незнакомое место. И возможно, с незнакомыми людьми.
– Надо же, как часто повторяется слово «незнакомый»!
– Вот именно.
– Значит, вечер вы проведете у себя в номере?
– Да. Нет. Не знаю. – Нелл топчется возле стойки администратора, понимая, как глупо все это звучит.
Женщина медленно оглядывает ее с головы до ног:
– Очень симпатичное платье.
– О, спасибо большое.
– Какая жалость. Что у вас разболелся живот. Ну да ладно. – Она улыбается и снова возвращается к своим бумагам. – Быть может, в другой раз.
Нелл сидит в номере и смотрит французское телевидение. Какой-то мужчина разговаривает с другим мужчиной. А тот усиленно кивает, отчего все его жирные подбородки непрестанно дрожат. Она то и дело глядит на часы, часовая стрелка медленно подползает к цифре восемь. У нее урчит в животе. Она вспоминает, что Фабьен вроде бы говорил о маленькой фалафельной в еврейском квартале. Интересно, каково это сидеть сзади на мопеде?
